Замечательный русский поэт Николай Языков (1803-1846), как ни странно, представлял собой в начале XIX века явление, так сказать, футуристическое. Эти студенческие прославления вина, табака, безделья соответствовали призывам внести в стихи ритмы и краски улицы.

Разгульна, светла и любовна,
Душа веселится моя;
Да здравствует Марья Петровна,
И ножка, и ручка ея!

       А вот строки из послания Н.Д. Киселёву 1825 года, имеющему подзаголовок «Отчёт о любви», в котором Языков признаётся в весьма смелых мечтаниях.

Спокоен я: мои стихи
Живит не ложная свобода,
Им не закон — чужая мода,
В них нет заёмной чепухи
И перевода с перевода;
В них неподдельная природа,
Своё добро, свои грехи!

       «Муза г. Языкова не понимает простой красоты, исполненной спокойной внутренней силы: она любит во всём одну яркую и шумную, одну эффектную сторону», - писал в своей статье "Русская литература в 1844 году" Белинский.

Свобода, песни и вино, —
Вот что на радость нам дано,
…
Любовь — но что любовь? Она
Без Вакха слишком холодна,
А с Вакхом слишком удалая.

       Стихотворение «Дума» оставляет чувство досады, обманутого ожидания:

Одну минуту, много две,
Любви живые упованья
Кипят, ликуют в голове
Богоподобного созданья:
Разгорячённая мечта
Прогонит сон души усталой,
Напомнит время и места,
Где нас ласкала красота,
Где небывалое бывало.
Но сей чувствительный собор
Надежд, восторгов и загадок
Заносит в душу беспорядок
Или меняющийся вздор,
Хоть сам пленителен и сладок,
Хоть сам блестит, как метеор.

       Поэт ограничивается простой констатацией. Но перед нами всегда констатация чего-то неуловимо большего, не вмещающегося в пределы формального смысла.

       С глубоким сожалением приходится признать, что в настоящее время Языкова знают и ценят мало. Это обусловлено, в частности, тем, что творчество Языкова глубоко самобытно: Языков не похож ни на одного из позднейших русских поэтов.